В жизни семейной ведь, подчас,Между супругами бывает,Что омрачится счастья глас,Когда упрямство запевает.Жили супруги — муж с женой,В согласии на радость ближним,Но вот нарушен их покойПодарком друга, что давнишнимУж был для их четы вовекИ, приходя к ним ежегодно,На Рождество тот человекДарил удачи, что угодноБыло послать ему тогда,Когда в силки дичь попадала.К сочельнику он завсегдаИм приносил улов бывало.И в этот раз им преподнесДвух птиц на ужин для зажарки.В свою семью же он унёсОт них ответные подарки.Вот приготовленны они,Отведаны уж с наслажденьемИ, средь веселой болтовни,Муж говорит ей с восхищеньем:— Благодарю тебя, жена,На славу птицы получились!Вкуснее черного дроздаУж есть мне дичи не случилось!— Нам услужил недавний гость,И ужин дивный появился,Такой чудесный серый дроздЕще на стол к нам не ложился! —Ему ответила жена,Следы застолья убирая,Ведь засиделись допоздна,Счастливый праздник отмечая.— То чёрные были дрозды, —Ответил муж ей ненароком.— Видать с глазами не лады,Мой милый, у тебя, — с упрёкомОна ему сказала так. —Ведь я щипала их руками.— Но не такой же я простак,Ведь друг вручал и я ушамиПрекрасно слышал, что ониВедь были чёрны от рожденья, —Ответил муж туша огниРождественского освещенья.— Ты позабыл уж те слова.Ну, а глаза тебе на что же?Ведь не случилось колдовстваИ были серы дрОзды тоже, —Услышал он ответ жены.— Видать твои-то очи мутны,Дрозды, как ночь, были черны.Твои воспоминанья смутны! —Ей бросил муж, сказав в ответ,Она молчать не стала тоже:— Ругаться — это полный бред!Из-за чего тут лезть из кожи?О чем тут спорить? Ведь дроздыМышиным цветом отличались.— Я тоже против чехарды,С тобой мы в ссору заигрались.Признай, что черные они,И мы покончим с этим спором, —Сказал он ей. — Ты не дразниМеня дурацким разговором!— Ну нет, дроздов ты не черни!Как были серы так и будут!Ты сам возню и учинил,Со мной же истина пребудет! —Уж с раздраженьем, заведясь,Она ему сказала строго.А он ей: ‘ЧЁрны отродясь!’Она: ‘СерЫ!’ И вот итогомСогласия уж нет меж них,И каждый занят своим делом.И разговоров никаких —Обида здесь царит всецело.Теперь та пара, что в пример,Уж славилась на всю округу,Жила на глУпейший манер —МолчА и дуясь друг на друга.Прошёл так месяц, и к столуОни садясь опять за ужин,Воздали Господу хвалу —Молчанья был обет нарушен.— Какие ж были мы глупцы! —Жена вскричала, прыснув смехом. —Как те ослы, что гордецы,Рассорились всем на потеху!— О, да сваляли дурака! —Прохохотал муж улыбаясь. —А важность так уж велика —Из-за дроздов мы разругались!Та парочка чернявых птицДля нас как камень преткновенья…Жена ж ему: ‘У двух тупицТеперь есть повод для смущенья.Из-за дроздов, что серы так,Как два булыжника в пылище,Мы учинили тот бардак…Вот грандиозные умища!’— Опять, жена, ты начала!Ты сызнова за ту волынку!Опять ту песню завела,Тот спор за плОхую овчинку!Они черны, как вороньё,Дрозды злосчастные те были…— Ты снова взялся за своё?! —Жена воскликнула. — ПрослылиВсе волки серыми, дроздыБыли такими же, однако!И ругань вновь на все лады,И каждый — знатный забияка.И тишина пришла царить,И счастья нет в их доме снова,Никто из них не говоритДругому доброго уж слова.И так три месяца прошли,И вновь попытка к примиренью,Соседи ту чету свелиВ надежде мира возвращенья.Сидят уже в который раз,Смеясь супруги за обедом,И вспоминают глупость фраз,Клеймя тот спор уж сущим бредом.— Ты помнишь, милый, — говоритЕму жена чуть усмехаясь, —Как от сдыда лицо горит,Как мы ругались, все стараясь,Ведь каждый доказать своё?— То чёрт видать уж нас попутал,Раскаркались как воронье, —Ей отвечает муж. — ОкуталНас дымкой глупости МОрок,И дети стали нас умнее.Теперь тебе даю зарок,Хоть мне доказывай сильнее,Что были серыми дрозды.С тобою спорить я не стану.— Ох, да и я в обход бедыУж не замечу тех изъянов,Что ты сварлив до ерунды,Чернишь ты серый постоянно.Масть гематитовой руды…— Те птицы в цвет обсидиану! —Воскликнул муж жене в ответ,И спор был начат с новым жаром,И едкой бранью подогрет —Из ноздрей он валил уж паром.И назлословившись уж всласть,Супруги снова замолчали.Такая вот на них напасть…В печали оба пребывали.Так день за днем тихонько шли,Недели, месяцы минули,Живя так близко, но вдали,О счастии былом всплакнули.И вот на новый круг пошли,Желая снова помириться,Опять злосчастных птиц вплели —Никто ни с кем не согласится.И препирались, ссорясь вновь,Опять вдруг разом замолчали,И каждый снова хмурит бровь —В тиши и мухи не жужжали.И сызнова уж РождествоПриходит в дом их понемногу,И праздничное колдовствоВлечёт уж друга к их порогу.С мороза он розовощекЗаходит к ним опять с подарком,В суме томится ангелок,Как дополнение к цесаркам.Супруги бросились к нему,Теперь уж спор их разрешится.Кто здесь дурак? Чьему умуХвала впредь будет возноситься?— О, друг мой Джонни, не в труды,Скажи же курице строптивой,Что были черными дрозды! —Кричит уж муж нетерпеливо.— Скажи ты этому ослуДрозды ведь были точно серы! —Вопит жена, таща к столуИх гостя, позабыв манеры.— Не знал, что столь упрям ваш нрав,Ведь год прошел для вас впустую.Дурацкий спор решу стремглав,Ведь вы стреляли в холостую.Причина брани — тушки две —Тех тощих, жалких и костлявыхСкворцов, что в прошлом РождествеЯ подарил — средь вас нет правых!’
Источник: