Мы с папой сидели на диване, и он объяснял мне, почему я плохо учусь. — Все дело в том, Сережа, что ты мнемотехники не знаешь. — А что такое мнемотехника? — Это способы запоминания разные. Вот, например, река есть в Испании, Гвадалквивир называется. Ни за что не запомнишь. А ты и не запоминай: «Гвадалквивир», ты запомни: глотал кефир. Или вот так: в городе Караганда добывается руда. Ты меня ночью разбуди — я тебе и руду и Караганду вспомню. А почему? Потому что в рифму. — А как быть, папа, если рифмы нет? — Очень просто. Ты все слова, которые запомнить надо, в историю свяжи. Вот назови мне десять первых попавшихся слов, и увидишь. Я посмотрел вокруг и стал называть: — Диван, шкаф, телевизор, цветы, пианино. — Потом посмотрел в окно. — Автобус, собака, милиционер, старушка, площадь… — Ну ладно, — сказал папа. — Попробуем сочинить историю. «Собака купила телевизор и села в автобус. Автобус наехал на шкаф. В шкафу сидела старушка и поливала цветы. А милиционер в это время сидел на диване на площади и играл на пианино». — Ну, чтобы старушка сидела в шкафу и поливала цветы, — говорю, — это еще туда-сюда. А чтобы милиционер на площади на пианино играл, такого в жизни не бывает. — В мнемотехнике все бывает, — говорит папа. — Может, он к празднику готовился. Ко Дню милиции. Полонез Огинского разучивал. В общем, мы, Сережка, теперь с тобой по-другому заживем. Ты сразу отличником станешь. А я все адреса, все телефоны, все цифры в голове буду держать. Вот на работе удивляться начнут. И тут мама вошла. — Вот что, друзья, сходите-ка в аптеку и в магазин. Купить надо кое-что. Я вам список приготовила. — Не надо нам список, — говорит папа. — Мы и так все запомним. — Забудете, — говорит мама. — Да? — говорит папа. — А мнемотехника на что? Мама спорить не стала. — Запоминайте, пожалуйста. Только если чего не купите, еще раз побежите. Значит, сначала в аптеку. Возьмите там горчичники и папаверин. — Папаверин. Папа Верин. Верин папа. У нас есть соседка, девочка Вера, а у нее есть папа. Вот его и надо купить. Очень просто запоминается, — говорит мой папа. — А с горчичниками хуже. — Ладно, папа, — говорю я. — Я тебе горчичники просто так запомню, без мнемотехники. — Потом хлеба возьмите в булочной, половину буханки и целый батон. Папа глаза закатил и говорит: — Половина буханки и целый батон. Половина кухарки села на бидон. Кухарка — это повар по-старинному. — А в гастрономе, — продолжала мама, — возьмите колбасы, пачку маргарина и триста граммов подсолнечного масла. — Гори, гори, масло, чтобы не погасло, — запоминает папа. — Нужно нам триста грамм. Запомнили. А вот маргарин не запоминается. — Пачка маргарина вкуснее гуталина, — говорит мама. — Эх ты, — засмеялся папа, — только запутываешь меня. Вот куплю тебе гуталина, будешь на нем картошку жарить. Не так надо. Надо, чтобы смысл был. Тут я не выдержал: — Вот мы купим маргарин, чтоб поджарить колбасин. — Это уже лучше, — согласился папа. — Больше ничего не надо? — Хватит с вас, — сказала мама и дала нам сумку и деньги. И мы пошли. Когда мы пришли в аптеку, папа встал в очередь за горчичниками, а меня послал покупать Вериного папу. — Иди и возьми пачку андрюшина. — Почему андрюшина? — Как почему? Вериного папу зовут Андрей. Значит, нам нужен андрюшин. Я прибегаю через минуту и говорю: — Нет у них никакого андрюшина. Может, его по-другому зовут? Может, нам петрациклин нужен или степанид. — Степанид нам не нужен. Нам Верин папа нужен. И тут папа вспомнил: — Фамилия ведь у него Васильев. Значит, нам василин нужен. Купили мы василин, вазелин то есть, от головной боли, и в булочную пошли. — Что нам здесь покупать? — спрашивает папа. — Повара, который бидон съел. — Зачем? — Не знаю, папа, зачем. А давай мы просто хлеба купим, как всегда. Половину буханки и батон. И тут папа про кухарку вспомнил, которая на бидон села. — Странно, — говорит он, — я кухарку придумал, чтобы буханку не забыть, а у меня наоборот вышло. Мне буханка про кухарку напомнила. Потом мы в гастрономе маргарин и колбасин купили. Они легко запомнились. — Что нам еще нужно? — спрашивает папа. — Гори, гори ясно, чтобы не погасло, — отвечаю. — Лампочки электрические, — говорит папа. — Или спички. А может быть, керосин. Его ведь тоже в лампы наливают, чтобы горел. — Может быть, — говорю я. — Только для керосина бутылка нужна. Посмотрели мы в сумку — есть бутылка. — Все правильно, — говорит папа. — Помнишь, мы еще реку запоминали в Испании — глотай факир называется. А что факиры глотают? Шпаги или керосин, чтобы огонь изо рта шел. Купили мы керосин и домой пришли. Мама сначала ничего и не заметила. И даже похвалила нас. А потом, когда вечером колбасу жарить стала, она на горячую сковородку вместо масла керосин плеснула. И тут такое началось: сковородка горит, плита горит и белье над плитой горит. Но больше всего, конечно, папе нагорело. А я с тех пор на всю жизнь запомнил: если в доме пожарин — набирайте ноль один. Вот что такое мнемотехника! Картинки: Тер-Аракелян И.
Источник:
